“О, сколько света дают ночами
сливающиеся с темнотой чернила!”
Вместо эпиграфа
Если бы я выбирал фразу, которой должно стать эпитафией Бродскому, я выбрал бы, наверное “Самый смертный прохожий”. И вы можете это оспорить, но, во первых, мое знакомство с ним началось с “Римских элегий”, задолго до знакомства с настоящим Римом.
Рим был уже потом, и “скорлупа куполов, позвоночники колоколен” были лучшим о нем, что я мог сказать, если бы умел так говорить. Хотя помните “что бы они рассказали, если бы заговорили? Ничего…”. Я и молчу. Рим – город, который сводит меня с ума, город, куда мне хочется возвращаться всегда, но никто не умел так видеть его суть, как Бродский. И по Риму можно бродить бесконечно. “Переставляешь на площадях ботинки от фонтана к фонтану, от церкви к церкви” и ходишь, сколько тебя несут ноги “как иголка шаркает по пластинке, забывая остановиться в центре”.
По Бродскому тоже можно ходить бесконечно. Он настолько глубок, он настолько глубже кого угодно, что это одно уже выворачивает тебя наизнанку. “Свет пожинает больше, чем он посеял”. Любой. Потому, что это свет. Иосиф Бродский был светом. И еще помните: “так орел стремится вглядеться в решку”. Есть вещи, которых не достичь никогда. Но кто сказал, что к этому не надо стремиться?
Он “не воздвиг уходящей к туча каменной вещи для их острастки”, он воздвиг нечто большее, хотя, конечно, времена уже другие, и на Александра Сергеевича можно смотреть не свысока, но с высоты другого времени и другого мироощущения. Пушкин воздвиг, и народная тропа не зарастет. А Иосиф Бродский остался вечным прохожим, бредущим “среди развалин, торчащих, как ребра мира” через эпохи и умы. Его памятник – это и тропа и “книга, раскрытая сразу на всех страницах”. Только читайте. И “самый смертный прохожий”, который идет и идет. Вечно.
Иосиф Бродский остается самым еврейским русским поэтом. Не по происхождению. Какая разница, кто кем родился и на каком языке пишет. По образу мышления. По отношению к миру и к себе. Потому, что “о своем – и о любом – грядущем я узнал у буквы, у черной краски”. Он не стоял на плечах гигантов, он один из них и он происходит из них, кем бы себя не считал. И поколения мыслителей, равинов, философов, воинов, это то, из чего прорастает его поэзия. “Да и сами мы вряд ли боги в миниатюре”. Мы – нет. Но люди, которые не боялись противоречить Всевышнему. Если не становиться с ним на одну доску, то, по крайней мере, смотреть ему в глаза без страха и унижения.
Вы знаете, что Иосиф Бродский крестился и принял католичество, а похоронен в Венеции. В принципе, какая разница, по какой дороге человек идет к Творцу? Дорог ведь столько же, сколько нас. Важно, куда человек идет, а какой путь он для этого выбирает, это его дело. Важно – это свет. Брать, сколько можешь и отдавать, сколько получится.
“Я был в Риме, Был залит светом. Так,
как только может мечтать обломок!
На сетчатке моей — золотой пятак.
Хватит на всю длину потемок.”
