Вчера я написал о том, как мой старший ребенок держал в зубах кошачий хвост, пока мы омывали Царю Василию его место, которым он садится на трон. Василий – животное благородное и воспитанное.
И вспомнилась мне одна история двадцати с хвостиком летней давности. Тот же ребенок был месяцев десяти от роду и очень шустро ползал. Василия тогда в помине не было, а жила у нас наша первая кошка по имени Ком Пуха. Ком мы опускали, и была она просто Пуха.
Пуха была девушка с мусорки, крыша у нее прилегала крайне неплотно, буквально с одного чиха слетала, а когтей было штук сто пятьдесят. В нашей семье была строгая иерархия: женщины и дети где-то в низу, на вершине или я, или Пуха. Кто первым испугался, тот и проиграл.
Но при этом Пуха была мягкая и теплая, поэтому ползающая неприятность добралась до ее хвоста и сунула в рот. Пососать. И тут я буквально увидел, как сейчас из моего ребенка клочки полетят. Но нет. Пуха молча села с выражением дикого страдания на морде и так и сидела, пока детеныш проверял, годится ли эта штука в соски.
Впрочем, скоро он подрос и перетек из разряда неприкосновенных в самое низшее звено пищевой цепочки в доме. С точки зрения Пухи, разумеется.
