Италий есть множество. У каждого – своя, а у некоторых и по нескольку. Ничего страшного в этом нет: страна большая, все помещаются.
Я в Италии был раз пять, хочу еще – да, причем, в тот момент уже, когда сажусь в самолет лететь обратно, сразу начинаю хотеть. Италия – это, как первая любовь. Только к ней можно возвращаться, когда захочешь.
Для меня Италия начинается с кофе. Еще, разумеется, с кьянти, куда уж деться, с пиццы, с римских водителей, и с того, что здесь почти никто никуда не спешит. Кофе в моей Италии совершенно особенный, и не только потому, что вкус у него неповторим. Мы три дня гуляли по Милану, и встретили только одну женщину с картонным стаканчиком в руках. На такой вандализм способны исключительно туристы, причем самые бескультурные. Израильтяне, например.
* * *
Как-то раз один очень русскоязычный израильский турист с утра пораньше (часиков в девять) остановил машину, полную своих бамбино на бензоколонке где-то между Сирмионе и Венецией, чтобы купить кофе и продолжить сжигать километры. Венеция подождать не могла. Английский в магазинчике никто не понимал, турист не говорил по-итальянски и объяснить на пальцах, что ему нужен кофе на вынос он не мог. Он нарезал круги в полной беспомощности, поскольку глаза отказывались открываться без кофеина. Итальянцы стояли в сторонке, курили (им было начхать на запреты), и смаковали эспрессо. Наконец, турист обнаружил на кассирше пластиковую карточку с надписью латинницей “Инна”. Осмелев, он поинтересовался, не говорит ли эта чудесная женщина на каком-нибудь языке, кроме итальянского и оказалось, что да – по-русски.
Инна прожила в Италии достаточно, чтобы вопрос о кофе на вынос вызвал у нее на лице выражение, с каким смотрят на относительно безвредных идиотов, слабоумных и бескультурных туристов, она сказала что-то труднопроизносимое на итальянском, и для туриста открыли шкаф в углу, где вместе с запасами туалетной бумаги, жидкого мыла и салфеток обнаружилось несколько десятков пластиковых чашечек для эспрессо и крышечек к ним. Турист получил две порции горького счастья для себя и для жены, и укатил в сторону ждущей его Венеции, аборигены посмотрели ему вслед, и покачали головами: каких только странных людей не выбрасывает автомобильный прибой на обочину дороги.
Признаюсь. Я пью неправильный кофе. Самый простой, порошковый, растворимый, с сахаром и с молоком. На работе. На ходу. Утром. Я понимаю, что это неправильно, что так нельзя и что это не кофе вообще. Я понимаю, что надо регулярно заниматься спортом, спать каждую ночь никак не меньше восьми часов и не кушать после шести, но не могу похвастаться тем, что ежедневно претворяю эти правила в жизнь. Так и с кофе. Но я хотя бы знаю, как правильно. Значит, я не совсем потерян для общества.
* * *
В чем я понимаю, так это в “Скорых”. Отработал на ней лет пять. Стоим в Риме на входе в малюсенькую пиццерию. Не слишком чистую. Мы голодны, но выглядит это предприятие сомнительно. И тут Всевышний ниспосылает знамение: за нашими спинами останавливается местная “скорая помощь”, такая же неторопливая и вальяжная, как почти все вокруг, оттуда выходят три вальяжных мужика в форме и неспешно входят в пиццерию. Это бинго. Такие люди где попало не едят, они исколесили весь район и знают точно, где и когда надо потешить вкусовые рецепторы. В общем, лучшей пиццы я в жизин не едал и не думаю, что попробую потому, что где находится тот убогий с виду, но абсолютно величественный храм Св. Пиццы, я уже не вспомню. А жаль. Когда на тонкий листок теста наносятся сугробы из моцареллы и все это обильно окропляется маслинами, томатом и артиошком, причем так, словно это делается для себя любимого, буквально не щадя ингредиентов, остановиться ты можешь только после того, как место в животе кончилось. На пару дней вперед.
* * *
В Венецию можно попасть только через Местре. Этот небольшой городок, расположенный на материке – практически ворота в Венецию, Оттуда – либо по мосту поездом или авто, либо вплавь. Мы оставляем машину у вокзала и, опаздывая, бежим к поезду, который уже начинает трогаться. Влетаем в последний вагон, и вспоминаем, что билеты-то мы и не купили. Вспоминаем потому, что в вагоне сидит самый настоящий контролер. В форме. Спрашиваю, мешая итальянские и английские слова, где тут можно купить билет.
Я уже почти привык к тому, что на меня смотрят, как на психа.
– Какой билет? – говорит контролер. В мультике про барона Мюнгхаузена таким тоном говорил джинн: “Э, дарагой, какой такой павлин-мавлин..” – Едьте спокойно, тут всего две остановки.
* * *
Во Флоренции я четырежды был потрясен до глубины души. Давид, Уфицци, золотой мост – это все здорово, но ты этого ожидаешь. Ты видел репродукции, ты понимаешь, что тебе предстоит увидеть. Потрясает то, чего не ждешь.
В эпоху до всеобщей спутниковой навигации мы останавливаемся где-то во Флоренции, чтобы спросить, как проехать к центру. У дороги перед одноэтажным домиком сидят старички, играют, кажется, в домино. Мы расстилаем карту на капоте, они оживленно спорят, какой путь нам надо выбрать. Через несколько минут мы оказываемся оттеснеными на обочину жизни. Спор кипит над картой, разумеется, на итальянском, наше присутствие не обязательно. Мы могли бы с успехом посидеть в кафе через дорогу полчасика, чтобы поспеть к готовым результатам, проблема была в том, что кафе не наблюдалось. Я покашлял, вежливо попросил помочь, меня так же вежливо попросили не мешать. Потом снизошли до нашего убожества. Кто-то из дедов выкатил свою старую “Лянчию” и велел ехать за ним. Так и добрались.
Добравшись, кинув вещи в гостиницу, мы устремились в Уфицци. По дороге остановились перекусить в каком-то ресторанчике. Кроме нас там была компания мужчин лет сорока-пятидесяти. Они были в середине обеда, пили вино, беседовали, заказывали по паре блюд, неторопливо делили их друг с другом. Когда мы вышли и помчались дальше, они все еще были в середине обеда. Время на их часах не сдвинулось, на наших убежало вперед.
Самая главная достопримечательность города для меня – это Палаццо Векьо. Почему? Положите руку тылом ладони книзу на стол. Согните все пальцы, чтобы получился кулак. Теперь выпрямите средний. Это изображение замка, вид с площади Сеньории. Иными словами, это то, что владыки средневековой Флоренции имели сказать миру. Отчасти я их понимаю.
Вечером, в поисках сувениров, мы заходим в небольшой магазинчик.Спрашиваю, сколько стоит какая-то безделушка. Хозяин увлечен чем-то под прилавком, и бросает, не глядя на то, что у меня в руках:
– Двадцать пять.
Присматриваюсь. Там миниатюрный телевизор, идет матч Италия-Чехия.
– О, – говорю, – Forza, Italia*.
Так же, не отрываясь от экрана, хозяин отвечает:
– Пятнадцать.
* * *
Мы в Италии с пятнадцатилетней дочерью заходим в ресторан. Заказываем бутылку вина и прежде, чем я успеваю сказать хоть что-то, официант наполняет ее бокал. Позже, я спросил у своей знакомой, итальянки, разве это нормально: наливать ребенку вино.
– Почему нет? – удивилась она, – девочка пришла в ресторан с родителями. Вы выглядите нормальными людьми, вы за нее отвечаете, что плохого может быть в паре глотков кьянти?
* * *
Не помню, кто сказал, что итальянцы дали миру вкус. Это так, но они дали кое-что еще. Умение наслаждаться моментом, извлекая из него все, что только можно извлечь, при этом его не испортив. Кофе, футбол, пицца – это только инструменты, их можно скопировать. Невозможно повторить.
Поздним вечером мы с женой идем по площади, полной рычащих и извергающих вонь автобусов. Мы торопимся, нам надо успеть на наш, идущий в сторону руин стены, некогда окружавшей Рим, а теперь просто отделяющей один его район от другого. За нами семенит какой-то старик и что-то говорит, обращаясь к нам. Я не понимаю итальянский, Земфира – немного. Она смеется.
– Знаешь, что он сказал? Вы такая красивая римская пара, куда вы спешите.
Посмотрите, какая волшебная сегодня Луна.
* – Forza Italia – дословно, “Вперед, Италия” – у этой фразы есть несколько толкований, в данном случае – это кричалка итальянских футбольных болельщиков.
© Юрий Супоницкий
#География_без_наркоза
Фото: фасад Палаццо Веккьо взято с сайта Википедии.
